Сальвадор Дали - цитаты

Я благодарен судьбе за две вещи: за то, что я испанец, и за то, что я - Сальвадор Дали.

Всё, что я обещаю, я делаю - когда-нибудь. Всё, что хочу, сбывается - рано или поздно.

Геройство - это мой род занятий.

Добровольного идиотизма я не понимаю.

Если нам что-нибудь и интересно, так только чудо.

Играя в гениальность, гением не станешь, разве что заиграешься.

Какую бы чушь ты не нёс, в ней всегда есть крупица правды. Горькой правды.

Когда кончится время "измов", настанет эра личностей. Твое время, Сальвадор.

Любить женщину всей душой не стоит. А не любить - не получается.

Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике - умопомрачительный текст.

Моя живопись - это жизнь и пища, плоть и кровь. Не ищите в ней ни ума, ни чувства.

На днях я услышал такой диалог: - Вы гомосексуалист? - В некотором роде - да. Что касается умственого уровня, я предпочитаю иметь дело с мужчинами.

Но где же оно, небо? Что оно такое? Небо не над нами и не по нами, не слева и не справа. Небо - в сердце человека, если он верует. А я не верю и боюсь, что так и умру, не увидев неба.

Обожаю умных врагов.

От скульптуры мы вправе требовать как минимум одного - чтоб она не шевелилась.

Пока весь мир разглядывает мои усы, я, укрывшись за ними, делаю свое дело.

Почему у вас часы растекаются? - спрашивают меня. Но суть не в том, что растекаются! Суть в том, что мои часы показывают точное время.

Предел тупости рисовать яблоко как оно есть. Нарисуй хотя бы червяка, истерзанного любовью, и пляшущую лангусту с кастаньетами, а над яблоком пускай запорхают слоны, и ты сам увидишь, что яблоко здесь лишнее.

Раз я не обладаю той или иной добродетелью, мне причитается компенсация.

С годами я хорошею.

Скромность - мой природный изъян.

Смешно и подумать, что Гитлер мог выиграть войну. Что бы он делал с этой победой?

Терпеть не могу длинных книг, этих пространных батальных полотен. Мысль должна быть сгущенной до предела и разить наповал.

У меня был девиз: главное - пусть о Дали говорят. На худой конец, пусть говорят хорошо.

Через века мы с Леонардо да Винчи протягиваем друг другу руки.

Я бы не купил ни одну из своих картин.

Я иду, а за мной толпой бегут скандалы.

Я относительно умен. Весьма относительно.

Я только тем и занимаюсь, что порчу свои картины. И потом говорю "сделал, что хотел".

В три с половиной года я хотел стать кухаркой, заметьте, кухаркой, а не поваром. В семь лет я возжелал стать Наполеоном, и претензии мои с тех пор стали неуклонно возрастать.

Всё красивое должно быть съедобно!

Вы пренебрегаете анатомией, рисунком, перспективой, всей математикой живописи и колористикой, так позвольте вам напомнить, что это скорее признаки лени, а не гениальности.

Если всё время думать: "я - гений", в конце концов станешь гением.

Ещё в раннем детстве я приобрел порочную привычку считать себя не таким, как все, и вести себя иначе, чем прочие смертные. Как оказалось, это золотая жила!

Каков я на самом деле, знают считанные единицы.

Когда все гении перемрут, Я останусь в гордом одиночестве.

Комар, ранним утром впивающийся вам в ляжку, может послужить молнией, которая озарит в вашем черепе неизведанные ещё горизонты.

Магия не в самих вещах, а в отношениях между обыкновенными вещами.

Могу давать великолепные уроки живописи. А также кройки и шитья.

Моя орфография повергла отца в транс. Как-то я сделал четыре ошибки в слове "революция". И отец произнес знаменательную фразу: "ничего не поделаешь. Он умрет под забором".

Не бойтесь совершенства. Вам его не достичь.

Нужно было возвращаться к традиции и в живописи, и во всем остальном. Все прочие пути ведут в тупик. Люди и так уже разучились рисовать, писать, слагать стихи. Искусство неуклонно сползает все ниже и ниже и становится все однообразнее, ибо ориентируется на единые международные образцы. Уродливо и бесформенно - вот главные характеристики такого искусства, вот симптомы недуга.

Обратить свою внутреннюю растерзанность в наслаждение - искусство высочайшее. А делается это так: надо заставить мир жить твоей жизнью, тосковать твоей тоской. Очень давно я чисто инстинктивно сформулировал жизненное кредо: надо заставить других принять мои странности как должное и нужное - и человеческое сочувствие избавит меня от тоски.

По мне, богатеть не унизительно, унизительно умереть под забором.

Политика, как рак, разъедает поэзию.

Почему-то никого, кроме меня, не волнует обратная сторона вещей. Вот, к примеру, тень. Хотелось бы понять, в каких отношениях она с тем, что ее отбрасывает, и вообще - что она такое.

Произведение искусства не пробуждает во мне никаких чувств. Глядя на шедевр, я прихожу в экстаз от того, чему могу научиться. Мне и в голову не приходит растекаться в умилении.

Рядом с историей политика - не более чем анекдот.

Самые жестокие существа на свете - дети. Их готовность убить и надругаться не знает себе равных.

Слова для того и существуют, чтобы сбивать с толку.

Страдая, я развлекаюсь. Это мой давний обычай.

Трудно агитировать короля за монархию.

Я за монархию, ибо такова моя королевская воля.

Человека надо принимать как он есть: вместе со всем его дерьмом, вместе со смертью.

ЮНЕСКО следует разработать программу сохранения кретинов - это вымирающий вид.

Я боюсь смерти. Боюсь самолетов, автомобилей. Взойдя на корабль, я первым делом ищу спасательный круг.

Я всегда видел то, чего другие не видели; а того, что видели другие, я не видел.

Я не верю, что Дали умрет. Этого просто не может быть.

Я понятия не имею, беден я или богат. Всем распоряжается моя жена. А для меня деньги - мистика.